Что такое бензин галоша
«Калоша» — особенный бензин, отличный растворитель
Бензин «Калоша» — органическое соединение, производное нефти, так называемый нефрас (нефтяной растворитель). Состоит из легких углеводородов.
Это интересно
Несмотря на то, что бензин «Калоша» прочно ассоциируется с обувью, которая когда-то была очень популярна и до сих пор используется в России (ее надевают на валенки), это не так. Название реагента произошло от фамилии химика — Калош, который первым получил легкие фракции из нефти. Более точных сведений о нем, к сожалению, нет. Историки не могут даже определить его национальность: то ли француз, то ли венгр, то ли чех. Тем не менее, с тем, что именно фамилией этого ученого назван бензин, никто не спорит.
Кроме бензина «Калоша» существует еще и «Галоша». Это тоже бензин-растворитель. Разница между «Калошей» и «Галошей» минимальна, как и в названии. «Калоша» производится в соответствии с ГОСТом 443-76, а «Галоша» — по ТУ 38.401-67-108-92.
«Калоша» (как и «Галоша) не подходит для заправки автомобиля, так как крайне агрессивен к резиновым и пластиковым прокладкам.
Свойства
«Калоша» — результат перегонки бензина, полученного в результате каталитического риформинга нефти или прямой отгонки нефтей с низким содержанием серы. Потом бензин проходит стадию удаления из него ароматических углеводородов (их может быть не более 2,5% от общего объема). Уже такой, деароматизированный бензин подвергается перегонке. Для «Калоши» собирают легкие фракции, кипящие в диапазоне температур 80÷120 °С.
Вещество представляет собой летучую прозрачную, маслянистую жидкость с выраженным, хотя и не очень сильным запахом нефтепродуктов. В воде не растворяется, зато само растворяет многие органические вещества и материалы. Очень токсично, пожаро- и взрывоопасно. Состоит из смеси разных углеводородов: нафтеновых, парафиновых, изопарафиновых и ароматических. Содержание ароматических углеводородов регламентируется: их может быть от 0,5 до 2,5 процентов. Остальных может быть не более половины от общего состава. В «Калоше» полностью отсутствуют водорастворимые щелочи и кислоты, а также вода.
Официальное название «Калоши» — нефрас С2 80/120. Цифро-буквенные обозначения как раз и поясняют, что данный вид нефтяного растворителя содержит смесь углеводородов, кипящих при температуре от 80 до 120 °С.
Меры предосторожности
«Калоша» относится к 4-му классу опасности для человека и к 1-му классу пожароопасности. Пары действуют как наркотик, со временем вызывают анемию, негативно влияют на центральную нервную систему. Контакт с кожей приводит к ее сухости, может вызывать раздражение, аллергические реакции, дерматиты и экземы. Если реактив попал на кожу, ее следует хорошо промыть водой.
Работать с растворителем необходимо в вентилируемом помещении с использованием средств защиты: перчаток, защитной маски и очков. При превышении ПДК в воздухе, например, при аварии, следует воспользоваться противогазом. Максимальная температура, при которой можно работать с «Калошей» — +75 °С.
Хранят нефрас С2 80/120:
— в крытых помещениях с хорошей вентиляцией, оборудованных светильниками во взрывозащищенном исполнении;
— в герметичной пластиковой, стеклянной или металлической таре.
Для открытия цистерн и бочек допускается использовать только искробезопасные инструменты. Запрещено применение открытого огня рядом с реагентом. Горящий растворитель тушат любыми средствами: мелкораспыленной водой, водяным паром, химической пеной, инертным газом, асбестовым полотном.
Применение
• В резинотехнической индустрии (изготовление труб и ремней, ингредиент для приготовления резиновых клеев).
• Как разбавитель красок, лаков, мастик, эпоксидных смол на масляной, битумной, этиленовой основе; для изготовления полиграфических красок, красок для тканей и кож, электроизоляционных лаков.
• В электронике и электротехнике, металлургии, машиностроении: для промывки деталей, подшипников, узлов автомобильных двигателей и коробок передач, электронных плат; для обезжиривания перед покраской или нанесением защитных покрытий, перед консервацией; для удаления консервирующих покрытий.
• Для подготовки поверхностей из металла, ткани или кожи перед окраской; для снятия жирового слоя с кож.
• Для очистки оптических приборов, столов в ювелирном деле. Испаряется «Калоша» быстрее, чем ацетон, не оставляет разводов и пятен.
• Как топливо для каталитических грелок, туристических горелок, примусов, обогревателей, зажигалок, паяльных ламп. Благодаря чистоте топлива приборы служат дольше, так как не засоряются нагаром и копотью.
В магазине лабораторного оборудования и реактивов «ПраймКемикалсГрупп» можно купить нефрас С2 80/120 по выгодным ценам, оптом и в розницу, с доставкой или самовывозом.
Что собой представляет бензин галоша
Видя в магазине ценник с надписью «бензин галоша», многие непосвященные покупатели могут прийти в замешательство, ведь как можно нефтепродукт называть галошей и что это вообще может значить. На самом же деле галоша означает вовсе не резиновую обувь, ведь здесь речь идет фамилии знаменитого венгерского химика Галоша ударение, в имени которого приходится на первый слог. Именно он смог первым получить легкие фракции нефтепродуктов в своих экспериментах.
Бензин галоша означает, что данное вещество имеет высокую степень очистки и многие автолюбители используют его как разовое топливо. Это вещество популярно и продаётся во многих магазинах, как строительных, так и хозяйственных. Стоит отметить, что прямая сфера использования данного вещества вовсе не в качестве топлива.
Это вещество является, по сути, растворителем, и это означает, что применяться он должен исключительно как химический реагент. Он представляет собой не отдельное химическое вещество, смесь легких углеводов, а продукт перегонки нефтепродуктов. Безусловно, его могут использовать и как топливо, однако, этого делать не стоит, так как это вещество всё же является растворителем и может повредить резиновые и пластиковые прокладки внутри автомобильной системы питания.
Ещё бензин галоша используют в качестве заправки для зажигалок, что тоже не правильно, так как это отражается негативно на здоровье вследствие большого количества бензинового пара, который выделяется вместе с газом и копотью.
Данный растворитель используется в целях обезжиривания поверхности перед покраской или склейкой благодаря ветоши, вымоченной в веществе. Он также позволяет удалить пятна от масла и жира с ткани, ним разбавляют эпоксидную смолу, краски на основе битума и масла, лаки и эмаль. Чтоб разбавить и сделать краски более жидкими, вещество добавляют небольшими порциями в краску, после чего хорошо перемешивают до тех пор, пока не выйдет однородная масса. При нагревании способен растворять полиэтилен. Помимо этого применяется также при производстве резинового клея, для проклейки одежды из резины и прочего.
Согласно государственным стандартам качества, бензин галоша является растворителем БР – 2, в который добавляют полтора процента ароматического вещества. Запах появляется вследствие примесей, которые содержат в себе серу приблизительно с такой же массовой долей. Внешне это полностью прозрачная жидкость, у которой нет цвета, примесей, в ней нет водорастворимых щелочей, кислот и воды.
БР – 2 способен быстро испаряться и вследствие этого важно держать его в хорошо закрытой емкости и не давать влаге и теплу на него влиять.
Помещения для хранения должно быть достаточно прохладным и темным.
При работе с бензином галоша нужно использовать респиратор и перчатки. В самом помещении должна быть вентиляция и хорошая вытяжка. Вещество обладает раздражающим эффектом и влияет, как правило, на слизистую оболочку носа, рта и глаз. Если бензин попадает на поверхность кожи, его смывают теплой водой с мылом. Вещество легковоспламенимо и при воспламенении его тушат углекислым газом, воздушно-механической или химической пеной.
галош | Encyclopedia.com
Предыстория
Название галош возникло в Средние века, когда были популярны разные стили сапог, от коротких до длинных. Это слово произошло от галльского башмака или gallicae, с кожаным верхом и деревянной подошвой; когда римляне завоевали территорию, которую они называли Галлией (Францией), они позаимствовали галльский стиль обуви. Дворяне носили красную кожу, что говорило наблюдателям об их аристократичности, а деревянные подошвы часто были богато украшены резьбой.
Галоши и сапоги очень тесно связаны в истории обуви, и иногда эти слова взаимозаменяемы. Однако правильно галоша - это галоша, которая надевается на домашнюю обувь владельца, но сделана из водонепроницаемого материала для защиты более тонких материалов обуви, а также ноги пользователя от холода и влаги. На заре сапог, особенно женских, сапоги были сделаны из ткани и покрыты кожей или «галошами». Застежки на шнуровке затягивали ботинок в галошах вокруг лодыжки так же, как застежки на современных галошах.
История
Наскальные рисунки показывают, что первые сапоги носили уже 13 000 до н.э. Первые попытки носить галоши, возможно, были предприняты более 4500 лет назад, когда вокруг ног поверх мокасин оборачивались отдельные леггинсы, чтобы защитить владельца от холода, дождя и колючих растений. Мокасины были расширены, чтобы сформировать сапоги. Однако большинство ботинок было сделано из кусков, а соединения между частями позволяли проникать влаге и холоду.
Первые сапоги, вероятно, были созданы в Северной Азии, и по мере того, как их носители мигрировали через Берингов пролив в Америку, их творения путешествовали с их.
Инуиты Аляски и Северной Америки подражали природе, чтобы создать идеальную обувь, защищающую от непогоды. Они наблюдали за густым многослойным мехом белых медведей, который предохранял медвежью шкуру от замерзания. Инуиты использовали полные лапы и ноги этих медведей (с когтями), чтобы создать бесшовные сапоги. Точно так же айны северной Японии использовали целые шкуры ног оленей. Шкура морского котика, шкура карибу и шкуры других «водонепроницаемых животных» использовались для изготовления ботинок, но, опять же, их нужно было разрезать на части и сшивать. Несколько слоев обертывания внутри ботинок изолировали владельца от холода и просачивающейся воды, но были неудобными. носить и поддерживать. Многие северные народы набивали свои ботинки травой для амортизации и изоляции, но траву приходилось срезать и хранить для этого в течение большей части года, когда она не росла.
Любопытно, что некоторые культуры делали сапоги из рыбьей кожи но обнаружил, что они бесполезны в дождливую погоду.0007
В Средние века как в Европе, так и в Азии люди носили туфли на пьедестале снаружи, чтобы поднять их над водой или грязью. Подошва туфельки-пьедестала была деревянной, а верх, как у туфельки, из ткани или кожи. Передний и задний концы пьедестала были сужены, чтобы ходячий мог двигаться вперед, раскачивая высокие туфли. Паттены представляли собой похожие галоши с высокими фигурными деревянными основами и мюлями или тапочками, в которые владелец мог надевать свою домашнюю обувь. Сапожник Николас Лестаж неосознанно позаимствовал концепцию у инуитов Аляски, когда в 1663 году он сделал бесшовные сапоги из телячьей кожи для короля Франции Людовика XIV, взяв кожу с телячьей ноги, выдубив и обработав ее, чтобы получился бесшовный ботинок. Ему король запретил делать себе сапоги для других или раскрывать свою тайну, которая хранилась 100 лет.
Галоши и многие предметы одежды также изготавливались из тканей, пропитанных гидроизоляцией.
Льняное масло обычно использовалось для покрытия ткани при изготовлении клеенчатых шкур. Другие масляные или дегтярные смеси и нитроцеллюлоза (в смеси с касторовым маслом и красителем) использовались для пропитки или покрытия тканей. Затем ткани нагревали, чтобы окислить пленку, оставшуюся на ткани, и сделать ее стабильной.
Растения, а не животные, являются источником водонепроницаемых материалов в природе. Историческая легенда гласит, что египтяне первыми изготовили галоши из каучука. Они сделали из дерева формы в виде ступней и залили их жидкой резиной. Интерес к каучуку, как правило, угасал на протяжении тысячелетий. В 1823 году Чарльз Макинтош открыл способ гидроизоляции одежды с помощью жидкой резины. Он намазал каучук, смешанный с растворителем, на мраморную плиту. Растворитель испарялся, оставляя тонкий лист резины, который затем пришивали к листу ткани, который затем разрезали и сшивали в одежду. К сожалению, одежда, сделанная таким образом, плохо носила и страдала от перепадов температуры, солнечного света и жира.
Один из величайших изобретателей Америки определил, что каучуковое растение является источником «идеального» водонепроницаемого вещества. Чарльза Гудиера чаще помнят за «обувь» для автомобилей, а не людей. Упорная решимость Гудьира найти применение веществу под названием «индийский каучук» занимала его 20 лет и истощила его доходы. Компания Goodyear была очарована свойствами резины, в том числе ее эластичностью, долговечностью, легкостью и водонепроницаемостью.
Однако качество каучука сильно зависит от температуры; на жаре он становится мягким и липким, а на холоде становится твердым и ломким. Коренные племена Амазонки на протяжении поколений защищали свои ноги резиной, просто погружая их в жидкость из каучукового дерева и высушивая изготовленные на заказ галоши над огнем, но умеренные температуры в сезон дождей в джунглях Амазонки подходили для них. свойства резины. Напротив, когда в 1823 году в Соединенных Штатах появились первые резиновые покрытия, они были жесткими и гремели, как металл.
Обувь на резиновой подошве также потерпела неудачу при своем первом внедрении в 1832 году, потому что она прилипала к полу на жаре и трескалась зимой.
Компания Goodyear проявила настойчивость и запатентовала процесс вулканизации в 1844 году. Вулканизация улучшила свойства резины, сделав ее легко формуемой, прочной и жесткой. Среди тысяч продуктов, которые Goodyear предложила производить из резины, были резиновая обувь для детей, непромокаемые сапоги и резиновые «стулья» для тех, кто носит в помещении, для устранения статического электричества, шума и износа ковра. Прорезиненные эластичные лямки также стали возможными благодаря исследованиям Гудьира в области каучука, и вставки из таких лямок были пришиты к бокам галош (около 189 г.).0), чтобы их было легко надевать и снимать.
Тысячи резиновых изделий появились в течение следующих 30 лет, когда индустриализация объединилась с вулканизацией, что позволило легко резать, штамповать и обжимать резиновые изделия с помощью машин.
Обувь на резиновой подошве ответила на растущий интерес к спорту и стала основой для огромной индустрии кроссовок. Разнообразные резиновые сапоги, подходящие для многих форм и функций, от галош до резиновых сапог, ботинок на бедрах, вейдерсов и «ботинок для тела». Также были созданы модели с резиновыми каблуками.
Путешественник по имени Леон Леонвуд Бин произвел революцию в моде обуви (и в торговле по почте), когда в 1911 году он сделал сапоги с водонепроницаемым кожаным верхом и прочными резиновыми галошами на дне. Кожаная часть уменьшила вес традиционных ботинок, но резиновая подошва придала им прочность, позволяющую выдерживать тяжелые условия. Ботинки Bean остаются популярными и сегодня и доступны в различных цветах.
Натуральный каучук был в значительной степени заменен синтетическим каучуком из-за Второй мировой войны; к концу войны 70% всего каучука использовалось для изготовления шин, а большая часть из оставшихся 30% шла на производство обуви. Прорезиненная обувь также была адаптирована к рабочему месту, где резиновые галоши со стальным носком и сапоги защищают пальцы ног.
от тяжелых предметов, а брызгостойкие свойства резины защищают рабочих от химикатов. Резина также помогает изолировать от холода, защищать от истирания и защищать от скользких поверхностей.
Хотя галоши считались практичными, их модная привлекательность до недавнего времени была ограниченной. Благодаря поставщикам верхней одежды, таким как L.L. Bean и Land's End, стали популярны новые стили верхней обуви. Компания New England Overshoe Company представила галоши в 1990-х годах благодаря своей модели N.E.O.S. галоши прочные, разборные, практичные и модные.
Сырье
Традиционные галоши изготавливаются из жидкой резины или листовой резины. Некоторые стили имеют подкладку из ткани, а некоторые имеют застежки, чтобы стянуть относительно свободную форму на щиколотке.
Галоши нового образца имеют резиновое дно, называемое подошвой. Верх изготовлен из микрофибры или обработанного нейлона. Застежки включают в себя эластичные ремни с пластиковыми пряжками, чтобы затянуть галоши поверх повседневной или парадной обуви, и эластичные застежки в верхней части ботинок, чтобы вода не попадала на ноги владельца.
Дизайн
До недавнего времени дизайн галош ограничивался водонепроницаемым покрытием, позволяющим носить обувь поверх обуви. Поскольку галоши предназначены для ограниченного использования (в отличие от повседневного ношения) и поскольку их необходимо складывать для переноски в сумках или портфелях, галоши обычно тонкие или непрочные. Легкие протекторы встроены в подошву, а застежки необходимы для того, чтобы свободная конструкция подходила к лодыжке. Некоторые галоши или резиновые сапоги сделаны в ярких цветах, другие прозрачны, чтобы просвечивать обувь владельца, а третьи выполнены в традиционных цветах обуви, таких как черный и коричневый.
Чарльз Гудиер родился в 1800 году в Нью-Хейвене, штат Коннектикут, в семье производителя оборудования и изобретателя. В 1826 году Гудиер и его невеста Кларисса открыли первый в Америке хозяйственный магазин, где продавали продукцию Goodyear для пожилых людей. И отец, и сын обанкротились в 1830 году.
В 1834 году Гудиер купил резиновый спасательный круг у Roxbury India Rubber Company в Нью-Йорке и быстро изобрел усовершенствованный клапан для этого устройства.
Когда Гудьир попытался продать свою конструкцию Roxbury, менеджер сказал ему, что в улучшении нуждается сама резина, а не клапан. Потребителям надоело, как резина плавится в жару и затвердевает в холод. Улучшение удобства использования резины быстро стало задачей всей жизни Goodyear
В течение следующих пяти лет Гудиер посвятил себя экспериментам с каучуком как на своей кухне, так и на кухнях должников. Он понятия не имел, что делать, не зная химии; у него не было денег, а только самое грубое оборудование. Окончательный прорыв произошел в 1839 году, когда Гудьир случайно открыл процесс вулканизации — нагревание смеси каучука и серы для получения прочного, но гибкого продукта.
Гудиер прожил еще пять лет в нищете — в какой-то момент даже продал школьные учебники своих детей — прежде чем он смог запатентовать свой процесс в 1844 году. Вместо того, чтобы получить прибыль от своих, наконец, успешных поисков, Гудиер предоставил лицензии на производство каучука по смехотворно низким ценам.
, и он сам отказался от производства, чтобы придумать новые способы использования своего продукта. Промышленные пираты нарушили его патенты, и он заплатил своему поверенному Дэниелу Вебстеру (1782–1852) за защиту своих прав больше (успешно в 1852 г.), чем когда-либо заработал на своем открытии. Он не смог запатентовать свой процесс вулканизации за границей; Томас Хэнкок из Англии уже сделал это. В 1860 году Гудиер умер, оставив долг в размере 200 000 долларов.
Н.Э.О.С. и другие галоши нового стиля легкие и складные благодаря верху из микрофибры. Подошва из более твердой резины с более глубоким протектором, что стало возможным благодаря компенсирующему более легкому верху. Ремешок на щиколотке придает стильный вид, а расцветка традиционна.
Производство
Процесс
Существует три различных процесса производства галош и резиновых сапог. Некоторые из них вырезаются из листов резины, другие изготавливаются в процессе, называемом формованием слякоти, а N.E.O.S.
фасонные галоши шьются из ткани с прикрепленной резиновой подошвой.
Резиновые сапоги, изготовленные из листов
- Резиновые сапоги большего размера обычно изготавливаются из резины, которая отливается в виде листов и не подвергается отверждению или полуотверждению, чтобы придать ему рабочие свойства. Природа каучука и требования к процессу отверждения являются частью формулы, разработанной производителем.
- Подготовленная резина раскатывается и высекается на куски. Детали надеваются на алюминиевые колодки или формы, изготовленные в соответствии с дизайном ботинка и размером стопы и штанины. Иногда эти кусочки покрывают тальком. Алюминиевые колодки в комплекте с установленной резиной подвергаются нагреванию при температуре около 130 ° F (54 ° C), чтобы завершить процесс формирования резины для подгонки колодок и соединения деталей друг с другом.
- Тальк облегчает процесс снятия резинового чехла с колодки. Обрабатываются швы и другие части ботинка, добавляется всякая фурнитура.
Литые сапоги и галоши
- Укороченные резиновые сапоги и галоши, включая очень легкие модели, такие как галоши Totes, изготавливаются методом литья под давлением. Для этой конструкции изготавливается колодка, а также изготавливается внешняя металлическая форма, идеально подходящая по размеру колодке, за исключением того, что она немного больше.
- Полость между колодкой и формой заполняется жидкостью, состоящей из полиуретана и других синтетических материалов и небольшого процента каучука, и форма и ее содержимое вращаются для равномерного распределения жидкости по всей полости между колодкой и формой.
- Снимается форма, с последнего снимается сформированный ботинок, ботинок подрезается и украшается, как и его более крупный родственник.
Галоши из ткани и резины
- Новые модели галош сочетают в себе технологии изготовления обуви и ботинок. Подошва изготовлена из твердой вулканизированной резины с глубоким протектором.
Верх вырезается лазером из микрофибры или нейлоновой ткани на основе компьютерных форм. Эти верхние части могут иметь подкладку из полартека, термоизоляции, флиса, пены или аналогичного атмосферостойкого и холодостойкого изоляционного материала, который обрезается по размеру галош. Внешняя ткань перед раскроем обрабатывается для защиты от атмосферных воздействий. - Подошва крепится к колодке, а верх пришивается и пришивается к верхней части колодки. Эта установка полностью компьютеризирована. Для крепления подошвы к верху из ткани используются прочные и устойчивые к температуре клеи. В зависимости от производителя на галоши может быть нанесено гидроизоляционное покрытие, чтобы швы и стыки имели дополнительную защиту от проникновения воды. Другие производители используют водонепроницаемую термоклейкую ленту, которая накладывается на швы и расплавляется на месте, чтобы предотвратить попадание влаги и холода в эти соединения. Производители также могут выбрать кожаный верх, дубленый водоотталкивающей пропиткой.
- Подпяточники и стальные ножки — дополнительные опции для некоторых моделей. Наконец, добавляются ремни, пряжки или другое оборудование.
Контроль качества
Изготовление резиновых сапог, галош и резиновых частей других бахил тщательно контролируется техническими специалистами, обученными процессам вулканизации, вулканизации резины и формованию шлама. Резка резины и ткани измеряется и проектируется компьютером. Колодки для галош и резиновых сапог обычно изготавливаются только в натуральную величину и с ограниченным диапазоном ширины, а разнообразие дизайнов более ограничено, чем, например, дизайн обуви. Эти соображения помогают производителям снизить затраты; галоши - это, в конце концов, второй комплект обуви, который не обязательно выбирают по внешнему виду. Технические специалисты также контролируют обрезку и крепление застежек или других аксессуаров, независимо от того, выполняются ли они вручную или на станке.
Побочные продукты/отходы
Побочные продукты обычно не производятся производителями галош, хотя они всегда бдительны в отношении маркетинговых и модных возможностей; например, некоторые производители бахил изготавливают устойчивые к атмосферным воздействиям сабо, чтобы привлечь покупателей к продукту, который легко надевать и снимать, а также для садоводов и прогулочных колясок, которым не нужны преимущества полного ботинка или защита обуви в виде галош.
Отходы резины и ткани сведены к минимуму за счет компьютерной разметки и раскроя. Отходы, которые образуются, должны быть утилизированы.
Будущее
Галоши всегда были полезны, если не ценились за их красоту. Хитрые предприниматели всегда настороже в поисках методов модернизации надежных продуктов и способов сделать их модными. Портативность и легкость сумок Totes, привлекательность продуктов L.L. Bean и других, а также модное сочетание ткани и прочной резины в дизайне N.E.O.S — примеры того, как производители снова сделали надежные «старые» галоши новыми.
Где узнать больше
Книги
Лоулор, Лори. Куда тебя приведет эта обувь? Прогулка по истории обуви. New York: Walker and Company, 1996.
Moilliet, JL, ed. Гидроизоляция и водоотталкивающие свойства. Лондон: издательство Elsevier Publishing Company, 1963.
О'Киф, Линда. Обувь: праздник туфель, сандалий, тапочек и многого другого. Нью-Йорк: Workman Publishing, 1996.
Юэ, Шарлотта и Дэвид. Туфли: их история в словах и картинках. Бостон: Houghton Mifflin Company, 1997.
Периодические издания
Канисарес, Джордж. «Калошская революция». Атташе US Airways (декабрь 1998 г.): 30.
Другое
,#Ben Meadows Company. http://www.benmeadows.com/.
MinAn Chemical Industrial Co., Ltd. http://www.minan.com.tw/.
Компания по производству бахил Новой Англии (NEOS). http://www.overshoe.com/.
— Джиллиан S. Холмс
The Yale Review | Ева Риле: "Заметки о тылу"
Когда-то я могла не обращать внимания на будильник еще пятнадцать минут и выходить из дома на работу возмутительно поздно. Я мог дать задний ход своей нетерпеливой машине, весело промчаться по самой крутой улице, уклониться от пробок в центре города и аккуратно приземлиться в своем офисе на целую минуту раньше босса. Моя шапка лежала на заднем сиденье машины, зонт, плащ и галоши на случай необходимости.
Но 1 декабря 1942 года все изменило. Я никогда не забуду ту первую зиму с карточным бензином. Я работал в нескольких милях от дома, и мой будильник зазвенел, как армейский рожок. Утро за утром я вскакивал с постели, быстро одевался, глотал свою порцию кофе и ощупью выходил из парадной двери. Ровно 7:10 (6:10 по солнцу, в старину). Я всегда колебался на полсекунды на ступеньках, чтобы почувствовать погоду. Но независимо от того, был ли ветер, дождь или туман (а зима в Северной Калифорнии упивается всем этим), была ночь и холод. Я осторожно спустился в темноту, подавил подлые мысли о головорезах и мошенниках, глубоко вздохнул и погрузился в то, что я называл для поддержания духа, в свой «победный поход».
Я шла на работу либо в своих надежных коричневых туфлях на удобных квадратных каблуках, которые, как я боялась, делала меня похожей на надзирательницу в исправительном учреждении, либо в грязных белых балетках, оставшихся со времен колледжа. Забавная вещь насчет этих балеток — я носил их с беззаботной уверенностью в кампусе, но на городских улицах они заставляли меня чувствовать себя неловко, хотя я изо всех сил старался содержать их в чистоте.
В руках в варежках я нес не только сумку, набитую косметикой, ключами, портмоне, книжками, бутербродом, оливками, двумя грецкими орехами и мандарином, но и библиотечную книгу, которую возвращал и, если не пользовался ими в момент, мой зонт, плащ и галоши. В большинстве случаев по утрам я прислонялся к ветру на всем пути вниз по холму. Погода была с Тихого океана, с запада, и мой хлеб с маслом лежал в ее зубах. Зимой ветер имел привкус мокрых айсбергов и игривость сварливого белого медведя. Он срывал пуговицы с плащей и развязывал банданы. Он заливал дождь над мешковатыми коленями вискозных чулок. Я думал о пешеходах на Востоке и Среднем Западе в местах, погребенных под льдом и снегом, с термометрами на нуле. Потом я подумал о солдатах в Исландии и моряках в Северной Атлантике, и мне стало стыдно за то, что я дрожу.
Когда я впервые попал в свою книгу А, я чуть не поймал себя на желании оставить в гараже две машины для моей страны. Ведь всего в четырех кварталах от моего дома был трамвай, а мимо моего офиса проходил пересадочный пункт дальше в центре города к бюсту.
Это была комбинация, которая, как я наивно полагал, могла заставить меня работать за сорок минут. Первую неделю у меня было легкое сердце, когда я осторожно пробирался вниз по склону к концу автомобильной очереди. Постоянные гонщики несколько раз по утрам подозрительно смотрели на меня, а потом начали пересаживаться на свои места и делиться своими бумагами. Я чувствовал, что скоро стану частью их теплого товарищества, и мне это нравилось. Потом что-то пошло не так. Иногда машины не было видно, когда мы приезжали; иногда он уходил только спустя какое-то время; иногда это было десять минут, пятнадцать минут, двадцать минут, поздно. Иногда он ломался кварталами десять назад, и мы узнавали об этом по подземке; иногда он сидел на рельсах, когда мы приезжали, и сидел там с полуночи. Однажды он полностью сошёл с рельсов, скрючился и расшатался, с треском ожидая своего грузовика. Кондуктор ушел, но оставил вежливую записку: «Пожалуйста, садитесь на автобус на Спрус-стрит». Автобус на Спрус-стрит стоял в нескольких кварталах от нас, и мы начали плестись.
То есть все, кроме пассажиров пригородной зоны, которым нужно было успеть на поезд до Сан-Франциско. Они побежали. Некоторые бормотали себе под нос; некоторые просто стиснули зубы; один мужчина, у которого был сын в Африке, сказал, что, по его мнению, они должны быть благодарны судьбе за то, что они ехали по городскому тротуару, а не по пескам пустыни.
Было что-то захватывающее и неортодоксальное в том, чтобы соглашаться на поездки от неизвестных голосов в темноте, и я делал это много раз.
Когда и даже если первый этап пути в центр был пройден, оставался еще второй этап, с которым нужно было считаться — автобус, на который нужно было пересесть. Я помню время, когда в автобусе можно было выставить часы. Водитель сделает карьеру водителя автобуса и наберет очки для продвижения по службе. Он мог бы гордиться своей машиной — и существовали правила относительно перегрузки. Но теперь водители стали мучениками долгих часов работы, неисправного, недостаточного оборудования, переполненности и вспыльчивости утомленных, суетливых, опаздывающих на работу или ужин пассажиров.
Прошли те времена, когда автобус приезжал в любую точку в любое время. Теперь автобусы — это то, за что нужно ждать и молиться.
Наконец-то у меня появилась возможность отказаться от трамвая и автобуса. Затем я прошел прямо милю вниз по крутому холму и холодному западному ветру до назначенного угла, где великодушная наклейка B подобрала меня и доставила к двери моего офиса. Я часто задавался вопросом, что я сделал, чтобы заслужить такой великолепный перерыв. Интересно, буду ли я когда-нибудь снова считать автомобиль чем-то само собой разумеющимся, или буду думать о цвете и линии как о важном. Эта модель была 36-го года, без особой покраски и с гремлинами в коробке передач. Но в течение одного дождливого зимнего сезона это заставило меня работать вовремя, и меня никто не наступил.
Водители щедро подбирают победителей. Много раз по утрам я мог проехать целую милю до места встречи; почти каждое утро я мог бы проехать часть его. Было что-то захватывающее и неортодоксальное в том, чтобы соглашаться на поездки от неизвестных голосов в темноте, и я делал это много раз.
Некоторые голоса звучали уютно и по-домашнему — они говорили о пайках, налогах и обедах. Другие нервничали, как будто надеялись, что жена не услышит об этом. Некоторые были обрезаны и ломки; вы знали, что лифт был просто обязанностью. Он будет использован в качестве валюты в торгах с совестью, когда она предъявит очередное требование.
Через какое-то время я дошел до того, что в целом предпочитаю пройти милю пешком, чем проехать ее. Я начал понимать, как много я упустил, проносясь мимо людей и вещей на машинах. И я никогда не знал, что ненастная погода может быть чем-то личным и личным, а не просто чем-то, чего следует избегать. Утро, само по себе, обрело сущность. Это было уже не просто время суток; это была субстанция и то, частью чего я мог быть.
Я проходил мимо дома, где маленькая девочка с флейтой качалась на мелодии Рубинштейна в фа-мажоре. Однажды утром штора была поднята. Я мог видеть юношу, сидящего на краешке стула под торшером. Рядом с ней ее мать была решительным метрономом.
Это вернуло меня на мой одиннадцатый год, к скрипке, мрачному, метрономическому родственнику, и к слезам, которые беззвучно текли по моему подбородку и делали его скользким. Я подумал, что если заниматься в 7:20 утра. было так же больно, как тренироваться в 4 часа дня. когда все остальные дети играли в одного старого кота.
Я проходил мимо дома с громким радио, и обычно мог уловить что-нибудь о Макартуре, Монтгомери или Эйзенхауэре. Я всегда прислушивался к любому намеку диктора, зная, что пока он не подписывает, у меня полно времени.
Я прошел мимо двора, в котором пахло неприбранной кошкой. Какой-нибудь выродившийся кустарник, несомненно, подаренный обидчивой теткой, которую нельзя обижать.
Проходил мимо дома морского офицера. Офицер давал задний ход своей машине ровно в 7:28; двое его детей — мальчик и девочка — выскочили из передней двери и втиснулись на переднее сиденье рядом с ним. Его жена вышла на ступеньки, чтобы помахать им с глаз долой. Кто-то из мальчишек всегда что-то забывал, и ему приходилось торопливо возвращаться назад.
Офицер и его жена всегда смеялись; юноша, который не забыл, всегда добродушно подкалывал другого. Раньше я с нетерпением ждал этой маленькой семейной сцены и чувствовал себя обманутым в первое же утро, когда пропустил ее. Два утра, три утра — потом мое сердце снова подскочило. Когда я свернул за угол, машину задним ходом выгнали. Но что-то было другим. Не было ни смеха, ни ударов, ни забвения, ни бегства назад, ни шуток. Мать была за рулем, рядом с ней двое внезапно подросших детей. День за днем машина продолжала давать задний ход в 7:28; подростки явились в школу в восемь, я полагаю. Мать, вероятно, скрутила тысячи бинтов и сделала У.С.О. альбомы для вырезок, и папа, несомненно, слышал все об этом из писем V-mail, которые они ему присылали.
Я окончил начальную школу. За три квартала до того, как я добрался до здания, на тротуар вышел маленький мальчик с коробкой для завтрака, чтобы преследовать меня. Очевидно, он ждал меня в темноте у двери собственного сейфа. Он шел бесшумно, в кроссовках, в десяти-двенадцати шагах позади меня, что-то яростно шепча себе под нос.
Был ли он большим храбрым индейцем, преследующим медведя, или одним из парней-коммандос, собирающихся приблизиться к врагу? Когда мы выходили на школьный двор, он всегда бежал по диагонали через детскую площадку к свету, который включил дворник в холле. Я замедлил шаги, чтобы дать ему достаточно времени, чтобы добраться до здания, пока я еще был в поле зрения. Возможно, его родители были на военных работах и вынуждены были рано уйти из дома. Я могу себе представить, что дом был страшным местом для одиночества в этот час кромешной тьмы. Однажды я совершил ошибку, подумав, что ему захочется идти рядом со мной. Но когда я повернулся, чтобы дождаться его, он скрылся в кустах, и мне пришлось беспокоиться о нем двадцать четыре часа, прежде чем я снова услышал его шепот позади меня.
В одном месте мне пришлось немного притормозить, потому что маленькая собачка-швабра ждала в тени, чтобы вывалиться из-под моих ног и повеселиться. В первый раз, когда это случилось, мы оба чуть не сломали себе шеи во время встречи.
Но вскоре мы научились ловкости и развили чувство времени. После первоначального кувырканья под моими ногами человечек играл сам с собой в пятнашки от меня до угла. Было что-то освежающее в том, чтобы быть частью его экстатической глупости. Я льщу себя также тем, что я был одним из самых ярких моментов его напряженного дня.
По утрам туман был настолько густым, что загораживал даже уличные фонари. Звуки были приглушены. Первые ходоки скользили мимо друг друга, как молчаливые рыбы в море. Мой плащ и галоши были белыми, и я чувствовал себя плавучим призраком с неземным поручением. Чтобы составить себе компанию в такие утра, я, как маленькая собачка, играл в игры. Я угадывал количество шагов от этого угла до этого или вдыхал и выдыхал на каждом седьмом шаге. Иногда я насчитывал одиннадцать на каждые 5 1/2 шагов блока или около того. Я обнаружил, что это нелегко сделать, не нарушая ритм. Ты так сильно хочешь передохнуть после одиннадцатого. Утро за утром я практиковал это упражнение.
Я должен быть довольно хорош в этом, но если кто-то может сделать это, не делая акцента на одном в первом наборе, на двух на втором, на одном на третьем, на двух на четвертом и так далее, я бы хотел встречаться с ним и брать уроки. Я подошел к Двадцать третьему псалму и Боевому гимну Республики и выучил наизусть отрывки из Уитмена. Я обнаружил, что адрес Линкольна в Геттисберге идеально вписался между Эвклид-авеню и Регал-роуд.
Иногда большие ноги цокали, цокали, цокали вниз по склону позади меня, и я знал, что старшеклассник хочет успеть на автобус. Я всегда отходил далеко вправо, чтобы дать ему достаточно места для прохода. Кто его знает, что случилось бы на этом крутом холме, если бы произошло столкновение. Иногда я слышал более легкий бег позади себя и ждал в безопасности на своей стороне, но из этого ничего не выходило. Однажды я был уверен, что легкие шаги были на одном уровне с моими, повернулся посмотреть, но никого не нашел. Потом цок, цок, цок, опять начался, и я обрадовался.
Но хлоп, хлоп, оказался я. Мое сердце колотилось, потому что легкие шаги так и не материализовались.
Пока я ждал своей машины на указанном углу, в полумраке мимо меня прошли фигуры. Хромой человек, которого подобрали в двух кварталах левее; женщина из испанского дома, которая всегда заглядывала в свою сумочку, прежде чем закрыть дверь, чтобы убедиться, что ключи там; долговязый далматинец с делами в трех соседних розариях; двое мужчин средних лет, которые всегда сверяли часы при свете уличных фонарей, когда поворачивали за мой угол; трое старшеклассников, встретившихся на перекрестке; молодая девушка, которая молча прошла мимо них, но вскоре последовала за ними втроем. Вездесущие пассажиры, идущие рысью, всегда на минуту позже, чем им хотелось бы, вечно боящиеся опоздать на поезд в Сан-Франциско.
Однажды утром, пока я ждал, машина той же формы и размера, что и та, которую я ожидал, медленно проехала слева и мимо меня. В панике от того, что меня забыли, я выбежал на улицу, крича изо всех сил.
Завизжали тормоза, машина дала задний ход, высунулась озадаченная голова с сигарой. Я увидел свою ошибку и побежал обратно к тротуару. В течение нескольких недель каждый раз, когда мимо меня проезжала та или иная машина, раздавалось дразнящее хихиканье гудка. Я мог представить ухмылку за сигарой в темноте.
Некоторые утра в 7:10 были такими прекрасными, что казались ненастоящими. Выглянула луна, и звезды казались близкими — за ними почти можно было заглянуть в глубину неба. В такие утра каждый свет в Сан-Франциско казался особенно красивым. Туман растворился в небытии, и верфь Кэла Тодда в Ричмонде сверкала, как гигантский торт ко дню рождения. Нижний Беркли мерцал. Было что-то звездное даже в воздухе. Я был уверен, что такая ранняя луна будет иметь особое значение в более старых странах, таких как Ирландия. Я был уверен, что для тех, кто мог видеть, вокруг должны были быть маленькие люди. Я знал, что сады, мимо которых я проходил, под покровом зимы и темноты готовили всевозможные сюрпризы.
