Следы подтеков

Потёки или подтёки – как правильно? | Образование | Общество

09.02.2018 00:08

Есения Павлоцки

Примерное время чтения: 3 минуты

44171

Shutterstock.com

Отвечает Есения Павлоцки, лингвист-морфолог, эксперт института филологии, массовой информации и психологии Новосибирского государственного педагогического университета.

Многие думают, что из двух этих слов правильное только одно. Да, в русском языке есть немало похожих пар, один из вариантов в которых считается ошибкой. Например, поскользнуться и подскользнуться; почерк и подчерк; подчерпнуть и почерпнуть.

Но слова потёки и подтёки не из этой группы пар. Они похожи на пару постричь и подстричь – слова, употребляющиеся в разных контекстах, находящиеся в норме.

Конечно, потёки и подтёки являются паронимами – они очень похожи по звучанию и морфемному составу, но их значения отличаются.

Потёк — это след от текущей жидкости. Не след в виде лужицы, например, на полу, а именно тот след, по которому можно проследить течение жидкости. Вы смотрите на следы капель дождя на окне и видите, какой путь они проделали, прежде чем стечь со стекла. Вот этот путь – и есть потёки. Потёки могут быть также на лице – например, от туши. Ещё частый вариант – кровавые потёки, то есть следы движения, течения крови по какой-либо поверхности.

Подтёк – это, можно сказать, результат описанного выше процесса. Вещество стекло и распределилось в каких-либо границах. То есть смысловой акцент не на пути, по которому стекало вещество, а уже на самом веществе, скопившемся в каком-либо участке. Самое распространённое сочетание с этим словом – опять про кровь: кровавые подтёки или кровоподтёки. В этом значении подтёк – это синяк на коже, тёмная припухлость от подкожного кровоизлияния.

Итак, правильно потёк и подтёк – в зависимости от контекста и от того, какое значение вы имеете в виду.

• Услышать или почувствовать запах – как правильно? →
• Дермантин или дерматин — как правильно? →
• Излишек или излишков — как правильно? →

русский языкграмматика

Следующий материал

Также вам может быть интересно

• Ноль или нуль — как правильно?
• Наподобии или наподобие — как правильно?
• Ударение марке́тинг или ма́ркетинг — как правильно?
• Ударение квартАл или квАртал – как правильно?

Новости СМИ2

Как быстро отмыть душ и ванну от следов жесткой воды и не сойти с ума — INMYROOM

Разбираемся, какие правила соблюдать, чтобы стенки, стекла, поддон и смесители всегда были чистыми, как отмыть сложные загрязнения и как выбрать неприхотливую в уборке кабину или душевое ограждение.  

Почему в душевой грязно?

Основная проблема в жесткой воде. Кальций, железо, хлор и другие примеси, которые содержатся в ней, оседают на поверхностях кабины или ограждения, высыхают и образуют тот самый белесый известковый налет. Чем дольше его не мыть, тем сложнее избавиться от него впоследствии.

Другая причина — неправильный уход, использование агрессивных универсальных средств или неподходящих составов. Абразивы, жесткие щетки и губки царапают и безвозвратно портят стенки, стекла и поддоны, расширяют поры поверхностей, и грязь в них забивается быстрее. 

Как часто нужно мыть ванну и душевую кабину?

Оптимальный сценарий: быстрая уборка — каждый день, генеральная — раз в две недели.

Ежедневно. Мойте ванну, кабину или ограждение каждый раз после использования. Небольшие мыльные разводы легко удаляются средством для мытья посуды. 

Тщательно ополосните все поверхности сначала горячей, потом холодной водой, затем вытрите стекла и стенки насухо.

Раз в две недели. Моем тщательно стенки, стекла, профили, герметики, смесители и фурнитуру с использованием бытовой химии. 

И для ежедневной, и для генеральной уборки придерживаемся единого алгоритма: сначала моем и чистим, затем споласкиваем горячей и холодной водой и в конце вытираем насухо.

Дизайн: Студия 20:18

Как подобрать средство?

С известковым налетом хорошо справляются средства на основе солей и кислот, но, поскольку мыть нужно будет разные материалы (смесители и форсунки — металл, стенки кабины — пластик, а еще есть поддон, стекла, плитка и другие поверхности), лучше не использовать концентрированные составы и остановиться на щадящих, слабокислотных средствах. 

Абразивы и порошки — табу: чтобы не повредить поверхности, используем средства в спреях, гелях или в виде молочка. Это же касается уборочного инвентаря: жесткие металлические губки и щетки — мимо. Моем поверхности мягкими губками, латексными тряпками убираем излишки воды, тряпкой из микрофибры полируем до блеска металлические и хромированные поверхности.   

важно!

Ванная комната — влажное помещение с низкой циркуляцией воздуха. Использовать агрессивные моющие средства с хлором, спиртами и фосфатами здесь особенно нежелательно, ведь во время уборки легко надышаться вредными испарениями. Поэтому выбирайте мягкие средства с безопасным содержанием ПАВ в составе до 5%, во время уборки не закрывайте двери душевой и ванной комнаты и обязательно проветрите после. 

Что и чем будем мыть?

Стекла

Купите для них резиновый или полиуретановый скребок, как для окон: часто ему по силам справиться с загрязнениями и без специальных средств.

Для генеральной уборки подойдут обычные составы для чистки стекол, но перед покупкой обязательно изучите состав. Если поддон в душевой акриловый, нельзя мыть стекла средствами со спиртом, ацетоном или аммиаком. Средство может попасть на акрил, а для него эти компоненты противопоказаны: они разрушают поверхность поддона, ведут к шершавости и трещинам.

Стенки и крыша

Для чистки классических моделей душевых кабин с пластиковыми стенками подойдут средства по уходу за акриловыми поверхностями (по сути акрил — это тоже пластик, только более жесткий). Чтобы состав подействовал наверняка, оставляем его на 5–10 минут.

СОВЕТ INMYROOM

Наносите моющее средство на губку, а не на поверхности. Так средство распределится более равномерно, его воздействие будет более щадящим, а расход — экономичным.  

Смесители, профили и направляющие, фурнитура

Чтобы справиться с известковым налетом и ржавчиной, не повредив при этом металлические и хромированные поверхности, наносим на них специальное средство по уходу за хромированными поверхностями или мыльный раствор. Оставляем на несколько минут.

Души и форсунки

Действуем как и в предыдущем пункте. Если же известковый налет слишком сильный, снимите насадки с форсунок и душей и поместите их в средство по уходу за хромированными поверхностями на пятнадцать минут. Если что-то не снимается (чаще всего это душевая «голова»), налейте раствор в пакет и закрепите его резинкой на участке, который нужно замочить. Можно воспользоваться народным рецептом и вместо спецсредства замочить души и насадки форсунок в растворе лимонной кислоты, оставив на всю ночь.

Затем почистите все отверстия старой зубной щеткой. Закупоренные отверстия аккуратно проткните толстой швейной иглой. 

Поддон

Самые капризные в уходе — акриловые. Такие поддоны чистим средствами по уходу за акриловыми поверхностями. Никакого хлора, иначе поддон быстро пожелтеет, и грязь будет въедаться в его поверхность моментально. 

Стальные эмалированные поддоны и поддоны из композитных материалов устойчивы к бытовым кислотам и щелочам, поэтому к ним можно применить и более концентрированные составы. 

СОВЕТ INMYROOM

Выходит, по-хорошему нужно купить минимум три средства — для стекол, для металлических поверхностей, для поддона и стенок. Есть идея получше: заменить все эти составы сможет всего одна бутылка — средство для чистки сантехники Meine liebe. 

Это высокоэффективное средство подходит для чистки ванн, раковин, душевых кабин, эмалированной сантехники, хромированных кранов, унитазов, кафельных покрытий и пластиковых панелей. Пользоваться им проще простого: наносим на поверхность, оставляем на пару минут (на 15, если загрязнения сильные), моем и смываем водой. 

В составе на этикетке мы не обнаружили абразивов, хлора, фосфатов, агрессивных ПАВ, средство биоразлагаемое и безопасное.

Дизайн: S-style

5 советов на заметку для всегда чистой ванны и душевой

Перед началом уборки «распарьте» ванную комнату

Включите горячую воду и подождите, пока все помещение наполнится мягким теплым паром. Так вы избежите царапин от мелкой пыли, а отмывать поверхности будет гораздо легче.

Не смешивайте средства

Одни вещества могут нейтрализовать действие других, или, что хуже, вступить в нежелательные реакции, опасные для организма и поверхностей.

Всегда держите дверцы душевой и ванной комнаты приоткрытыми

Излишняя влага будет испаряться быстрее, и это не даст завестись грибку и плесени.

Предпочтите прозрачным стеклам матовые, а глянцевым профилям — сатинированные или брашированные

Налет и мыльные разводы на неглянцевых поверхностях будут видны меньше.

Попросите производителя кабины или ограждения нанести на стекла водоотталкивающее покрытие

Эта полезная опция есть у многих брендов. Капли воды не задерживаются на таком стекле, а свободно стекают вниз, не оставляя разводов и подтеков. Покрытие абсолютно прозрачное и имеет только один минус — со временем оно стирается. 

Не отказывайтесь от такого покрытия: оно поможет сэкономить немало времени и сил во время уборки.

Личный опыт: «Слежу, чтобы в средстве было поменьше опасных аПАВ и не было хлора»

Ольга Полозовская

Мама двоих детей, живет в квартире

Средства для уборки я покупаю самые обычные, в магазине возле дома. В составы на этикетке сильно не вчитываюсь — мне кажется, это лишнее, но слежу, чтобы было поменьше опасных аПАВ и не было хлора. Для кранов и плитки пользуюсь средством, где в составе лимонная кислота — отмывает хорошо, я довольна.

У нас душевая кабина с крышей и акриловый поддон, стекла я мою средством для окон, поддон — специальным средством для акрила, иногда замачиваю его в содовом растворе. В день генеральной уборки детей всегда выгоняю погулять на улицу, чтобы не мешали и не надышались химией.

Детективы по документам используют пятна и пятна крови для расследования прошлого | История

К Джо Марчант

Фотографии Андрея Пунговского

Одним дождливым майским утром румынский архивариус по имени Тудор Архире достал коричневый конверт из деревянного шкафа для документов, вынул маленькую пожелтевшую страницу и осторожно положил ее на стол. Арире является хранителем государственного архива в Сибиу, Румыния, средневековом городе в районе Трансильвании. Внутри величественного исторического здания элегантные окна и паркетные полы контрастируют с пожелтевшими кружевными занавесками и потрепанной обивкой; на письменном столе в углу груда книг и пергаментов за сотни лет. Документ, который он представил, был письмом, которому более 500 лет. Несмотря на древние складки и пятна, девять строк плавной латиницы, давно переведенной, были отчетливо видны. Но никто здесь не собирался его читать. Вместо этого двое посетителей, супружеская пара по имени Глеб и Светлана Зильберштейн, с нетерпением ждали в латексных перчатках и пластиковых тюбиках.

Письмо — одно из самых ценных сокровищ архива. Датированное 4 августа 1475 года, оно было написано горожанам Сибиу человеком, назвавшим себя «принцем трансальпийских областей». Он сообщил горожанам, что скоро поселится среди них. Он подписался именем, которое наверняка вселит страх в их сердца: Влад Дракула.

Ранее Дракула правил соседним регионом Валахии и был известен своей жестокостью, особенно своей практикой сажать врагов на кол. Отсюда и его прозвище Влад Цепеш. Теперь он готовился снова занять валашский трон. Его письмо к жителям Сибиу — один из немногих немногочисленных документов, связанных с печально известным принцем, который столетия спустя вдохновит Брэма Стокера на создание вымышленного вампира, графа Дракулы.

Зильберштейнов, однако, интересовали не слова на странице, а нечто иное — физические остатки самого принца, в том числе фрагменты молекул его пота, слюны и слез. Их работа использует захватывающие дух достижения в области, известной как протеомика, которая стремится понять взаимодействие белков в живых клетках и организмах. Белки уже давно изучаются в контексте биологии и медицины, но чрезвычайно чувствительные аналитические методы теперь позволяют исследователям использовать белковые следы для сбора интимной информации из материалов, которые когда-то были прежде всего прерогативой историков и археологов, открывая новое окно в прошлое. Этот проект является частью научной революции, которая значительно расширяет тип информации, которую можно получить из исторических текстов и артефактов, от рентгеновских снимков и компьютерной томографии до датирования по углероду и генетического секвенирования.

ДНК уже используется для идентификации людей по биологическим останкам и раскрытия крупномасштабных отношений, от генеалогических деревьев до линий эволюции. Но ДНК остается неизменной на протяжении всей жизни человека и со временем сильно деградирует. Вот почему исследователи также интересуются белками, молекулами, которые кодирует ДНК и которые выполняют большую часть работы внутри наших клеток. Если ДНК хранит статическую запись нашего происхождения, то белки, которые усваивают нашу пищу, хранят и транспортируют ресурсы, а также передают сообщения из одного места в другое, дают постоянный комментарий к нашему здоровью и привычкам. Они оставляют следы нашего питания, наших болезней, наркотиков, которые мы употребляем, и даже причины нашей смерти. И они остаются позади на всем, к чему мы прикасаемся.

До недавнего времени исследователи, надеющиеся обнаружить следы древних белков, должны были уничтожить небольшой образец рассматриваемого материала, чтобы изолировать достаточное количество молекул для получения «читаемого» сигнала. Обычно это не проблема с биологическими останками, такими как кости или окаменелости, но немногие архивариусы готовы повредить такой бесценный артефакт, как письмо Дракулы. Но Глеб, израильский предприниматель и изобретатель родом из советского Казахстана, разработал материал, который может улавливать молекулы белка с поверхности бумаги, пергамента и картин — даже мумий и шерстистых мамонтов — без повреждения самих объектов. Работая с Пьером Джорджио Ригетти, итальянским химиком, он и Светлана использовали этот метод для изучения ряда архивов, вызвав как волнение, так и ужас среди историков, поскольку исследователи сообщают о неожиданной деятельности знаковых фигур от Иоганна Кеплера до Иосифа Сталина.

Наряду с этими нетрадиционными пионерами, исследователи по всему миру экспериментируют с другими минимально инвазивными методами, чтобы отвлечь белковые молекулы от объектов, за которые они цеплялись десятилетиями, столетиями или тысячелетиями. Это означает, что такие кураторы, как Архир, должны быть готовы к глубокому изменению идентичности. Теперь они хранители не только текстов и рукописей, но и биологических историй, выходящих далеко за пределы письменного слова.

Путешествие Зильберштейна и Ригетти в прошлое началось десять лет назад с потрепанной, рассыпающейся Библии. Ригетти, химик из Миланского политехнического университета, большую часть своей карьеры посвятил разработке методов разделения белков с возрастающей точностью.

Ригетти сейчас 81 год, она высокая, с голубыми глазами и аккуратной белой бородкой. Энергичный и, по-видимому, невосприимчивый к жаре, когда я встретил его в Милане одним теплым днем ​​прошлой весной, он провел меня по оживленной экскурсии по улицам и галереям города, радостно указывая на средневековые дворы — «великолепные монастыри!» — и на мировую войну. Подводная лодка II выставлена ​​​​на территории национального музея науки.

Ригетти вырос в ужасной нищете. Его отец воевал во Второй мировой войне, и семья стала бездомной после бегства от союзных войск. Его самое раннее воспоминание - это жизнь в палатках под стропилами старого замка; семьи были разделены развешанными простынями. После нескольких лет обучения в семинарии, чтобы стать священником, в 15 лет Ригетти уволился и воссоединился со своей семьей в Милане; рассматривая науку как свой лучший шанс на более благополучное будущее, он изучал органическую химию и получил докторскую степень в Павийском университете. Он полюбил белки и даже теперь говорит о них не как о молекулах, а как о персонажах человеческой драмы. «Они что-то строят, подметают улицы, сажают людей в тюрьмы. Без них мы не смогли бы жить». Ригетти стал экспертом в использовании электромагнетизма для коагуляции белковых молекул через гель, процесс, известный как электрофорез, и он много путешествовал на протяжении многих лет, чтобы обучить ученых всего мира методам, которые он впервые применил.

В 2010 году группа итальянских исследователей спросила Ригетти на закате уже состоявшейся карьеры, может ли он извлечь что-нибудь из нескольких крох распадающейся Библии, написанной на латыни, которая была доставлена ​​в Китай в 13 веке и вернулся в Италию 400 лет спустя. В надежде узнать больше о Библии, которая, по некоторым предположениям, могла принадлежать Марко Поло, исследователи тщательно собрали книгу из более чем 10 000 частей и пришли к выводу, что она была сделана на севере Франции в 1230-х годах. Они задавались вопросом, могут ли в оставшихся фрагментах содержаться дальнейшие подсказки.

Вместо электрофореза Ригетти решил попробовать более мощный метод, называемый масс-спектрометрией. Когда-то использовавшаяся для анализа изотопов урана во время Второй мировой войны, эта технология работает путем преобразования молекул в образце в газ заряженных ионов, например, бомбардируя их пучком электронов, а затем используя электрические и магнитные поля для разделения ионов по мере их образования. двигаться с большой скоростью через вакуум. Результирующий «масс-спектр» (который показывает отношение массы ионов к заряду в зависимости от их интенсивности) действует как молекулярный отпечаток пальца.

Исследователи все чаще использовали эту технологию для изучения белков, но применить ее к древним разложившимся образцам было огромной проблемой. Первые попытки Ригетти извлечь следовые количества белков из крошечного фрагмента пергамента с помощью пищеварительного фермента трипсина не дали никаких результатов. В конце концов, после первого размягчения образца в микроволновой печи ему это удалось, и он обнаружил восемь различных белков. Результаты показали, что пергамент был сделан из ткани теленка, а не из ткани зародыша ягненка, как предполагалось долгое время. Сама по себе находка, возможно, представляла лишь узкий интерес, но Ригетти был одним из первых исследователей, показавших, что белки действительно могут давать информацию об исторических артефактах. Тем не менее, Библия с ее плачевным состоянием сохранности была особым случаем, и потенциал этой техники для исторической науки казался ограниченным; немногие другие кураторы согласились бы позволить Ригетти или кому-либо другому уничтожить хотя бы кусочек бесценного артефакта, чтобы проанализировать его.

Потом ему позвонил Глеб Зильберштейн, с которым он раньше работал над другими проектами. «Я знаю, как мы могли бы сделать это без необходимости брать образец», — сказал он.

Как и Ригетти, Зильберштейн видел в науке путь к лучшей жизни. Сейчас ему 53 года, он вырос в советском промышленном городке на Западно-Сибирской равнине. «Все было серым, — говорит он. Когда ему было 10 лет, дядя подарил ему коллекцию окаменелостей, в том числе аммониты и акульи зубы из казахской пустыни, которые когда-то лежали на дне древнего моря. Его глаза загораются, когда он говорит об этом, указывая пальцами на лоб, словно пропуская через мозг лучи энергии. «Чтобы увидеть эти окаменелости, вы сходите с ума!» он говорит. «Даже если вы живете в бедной стране, вы можете найти яркие вещи».

Он изучал химию и физику в Новосибирском государственном университете в Сибири, где познакомился со Светланой, которая тоже была студенткой, в ночном клубе. Диплом Глеба прервало два года срочной службы, но он уклонился от рутинных обязанностей, изобретя противогаз нового типа, который улавливал летучие органические соединения с помощью фильтра из засохшей крови.

Когда распался Советский Союз, Глеб отказался подавать заявление на получение ни российского, ни казахского гражданства, а после колледжа они со Светланой эмигрировали в Израиль, где сейчас живут в Тель-Авиве, недалеко от океана. С тех пор Глеб основал ряд компаний, которые коммерциализируют его запатентованные технологии, многие из которых улавливают молекулы с помощью их собственных мельчайших электрических зарядов.

Один из продуктов Зильберштейна был разработан, чтобы убивать бактерии, вытягивая их белки, чтобы разрушить их клетки. Увидев журнальную статью Ригетти о Библии «Марко Поло», Зильберштейн понял, что эту технологию можно адаптировать к историческим исследованиям, используя тот же метод, чтобы отрывать молекулы от поверхности артефакта, оставляя объект нетронутым. По телефону он объяснил Ригетти, что уже разработал несколько полимеров, способных притягивать белки и другие типы молекул в зависимости от их заряда. Ригетти был продан.

Для своего первого эксперимента Зильберштейн отправился в правительственный архив в Москве, чтобы изучить оригинал рукописи «Мастер и Маргарита » русского писателя Михаила Булгакова, который умер от болезни почек в возрасте 48 лет в 1940 году. В библиотеке, он покрыл страницы рукописи измельченными полимерными шариками, затем Ригетти использовал масс-спектрометрию для анализа молекул, захваченных Зильберштейном, и обнаружил значительные следы морфина. В последующей статье, опубликованной в Journal of Proteomics , они пришли к выводу, что Булгаков занимался самолечением с помощью препарата, пока писал.

Ригетти описывает ответ как «шквал критики». Один критик жаловался, что этот метод может привести к загрязнению хрупких страниц измельченными бусинками; другой поставил под сомнение их вывод, указав на отсутствие каких-либо письменных свидетельств о том, что Булгаков принимал морфин в это время (несмотря на период зависимости в начале его жизни). По словам критика, если наркотик присутствовал на страницах, его могли получить более поздние читатели, возможно, агенты российских спецслужб, изучавшие подрывной текст, — возражение, которое Ригетти и Зильберштейн сошлись во мнении, было «законным».

Итак, они попытались снова. Они поместили шарики в тонкую пленку пластика, называемого этиленвинилацетатом, или EVA, чтобы на странице не оставалось мусора, когда пленку снимали. Пленка может быть адаптирована для различных анализов путем внедрения шариков, которые притягивают различные молекулы. «Мы обнаружили следы слюны, — говорит Ригетти, — в том числе три признака болезни почек, которая унесла Булгакова в могилу».

Для Ригетти и Зильберштейна обнаруженные ими белки болезни почек доказали, что молекулы действительно произошли от Булгакова. Более того, анализ показал, что их метод может привести к новым открытиям, не повреждая исходный документ. Он также идентифицировал человеческие белки, оставленные людьми, имевшими дело с артефактом в прошлом, что открыло совершенно новый способ чтения исторических источников. Текст мог рассказать нам, что человек написал — то, что они хотели, чтобы мы знали, — но физический остаток употребления наркотиков Булгаковым показал, как не обнаруженные ранее химические следы могут раскрыть подробности об образе жизни и здоровье автора и даже намекнуть на его душевное состояние.

После этого первого впечатляющего исследования Ригетти и Зильберштейн сделали ряд поразительных открытий. Они обнаружили белки туберкулеза на воротнике рубашки, в которой умер Антон Чехов, а также, что более удивительно, человеческий белок, который, по словам Зильберштейна, вырабатывается, когда инсульт прекращает кровоснабжение мозга, предполагая, что это и не сама инфекция была непосредственной причиной смерти Чехова. Они также идентифицировали белки ТБ в малоизвестном письме, которое Джордж Оруэлл отправил русскому редактору, — особенно впечатляющее открытие, поскольку письмо было напечатано на машинке. Следы были обнаружены в углах страницы, где Оруэлл мог вытащить ее из своей пишущей машинки. Вероятно, он сначала облизнул пальцы, предполагает Ригетти.

Очарованный возможностью обнаружения прошлых болезней, Ригетти провел недели, изучая страницы из средневековых записей о смертях в Милане, написанных во время эпидемии бубонной чумы в 1630 году, которая уничтожила почти половину населения города. Исследователи сообщили об обнаружении более 20 белков из Yersinia pestis , бактерии, вызывающей чуму, а также следы кукурузы, моркови, нута и крысиного помета. Для Ригетти, увлеченного рассказчика, находки заставили переутомленных писцов в кишащих залах есть, когда они записывали смертельные случаи, и оставлять свои книги открытыми в конце каждого дня. «Ночью крысы сновали в поисках еды, — говорит он. «Это была невероятная картина».

Это были яркие проблески мира мертвых, которые Ригетти красочно называет «стробоскопическими вспышками преисподней». «Вы ставите Чехова — вспышка! Поставишь Булгакова — вспышка!» Независимо от того, анализируете ли вы объект 100-летней или 1000-летней давности, метод «позволяет вам получить то, о чем никто никогда не думал».

В архиве в Сибиу Зильберштейн склонился над столом, его руки слегка дрожали, когда он использовал пинцет, чтобы поместить несколько маленьких бежевых квадратов — пленки с выходом в открытый космос — на письмо Дракулы 500-летней давности, а также два других, написанных принцем. . Крупный, одетый в черное, с сильным русским акцентом и коричневыми локонами с обесцвеченными кончиками, он производил впечатление нечто среднее между звездой диско и кинозлодеем. Он заметил жирные пятна на одном из писем, которые, как он предположил, могли появиться из-за восковой печати. А может быть, это кровь, сказал он с улыбкой: «Мы извлечем дух Дракулы!»

Светлана — светлые волосы, веснушки, одежда нейтральных тонов — зависла, пока он работал. Вместе с Ригетти Зильберштейны коммерциализируют технологию EVA через компанию SpringStyle Tech Design и планируют сделать ее доступной для таких учреждений, как музеи, библиотеки и правительственные архивы. Пока он работал, Светлана шептала инструкции, подталкивая его поправить расположение квадратов. Они просидели час, отягощенные книгами, но через десять минут Глеб заглянул под них, чтобы проверить, не повреждены ли буквы. Важно быть уверенным, сказала Светлана.

Она вспомнила, как в Государственном Эрмитаже в Санкт-Петербурге дали редкое разрешение на изучение Donna Nuda , шедевра школы Леонардо да Винчи (возможно, даже работы самого живописца). Когда они подняли пленку, то с ужасом увидели белые пятна на поверхности бесценного произведения искусства. К счастью, пострадало лишь недавнее покрытие лаком, которое сильнее реагировало на заряженные полимеры, чем предполагалось. Неумолимого российского куратора это не смутило; его помощники вскоре исправили отделку ватными тампонами, смоченными спиртом. Но тогда «Нам было страшно», — смеялась Светлана. «Мы ожидали, что нас посадят в тюрьму!» Арире, мрачно наблюдавший за его письмами о Дракуле, похоже, не разделял шутки: «Вот, меня просто пришлют».

Исследование Donna Nuda было первым, целью которого было столь подробно проанализировать ингредиенты, используемые для краски в мастерской Леонардо. Это увенчалось успехом: через лак пленка EVA впитала следы льняного масла, хвойной смолы, масла розмарина и яичного желтка (свидетельство использования краски на яичной основе , темперы травы ). Один эксперт охарактеризовал находку как «художественный эквивалент открытия рецепта Coca-Cola». Исследователи предположили, что масло розмарина, которое Леонардо, как известно, не использовал, вероятно, разбавляло краску и замедляло время высыхания, помогая художнику размывать такие детали, как пейзажи, когда он хотел создать ощущение глубины.

Пока мы ждали, когда электростатические силы извлекут белки из письма Дракулы, Арире сказал мне, что, по его мнению, Дракула не заслуживает своей печально известной репутации. Во-первых, посадка на кол была обычным наказанием в то время, сказал он. Дракула провел свою жизнь, борясь за контроль над своей родиной против венгров на севере и турок-османов на юге, что поставило его на передний край столкновения между Западом и Востоком, христианством и исламом. Для сегодняшних румын, объяснил Архире, Влад не злодей, а национальный герой.

Эта динамичная история частично интересует Зильберштейна. Трансильвания — «уникальное место», говорит он, потому что она служила местом встречи солдат, рабов и торговцев со всей Европы и даже из Монголии и Персии. Эти мигранты и путешественники везли с собой торговые товары, культурные традиции и эпидемии. Европа также только что пережила период исключительно холодного климата, который, по предположению Зильберштейна, мог оставить свой след в человеческих «протеомах», снимке белков в организме человека в данный момент времени. (С учетом всех модификаций основных белков, кодируемых 25 000 или около того человеческих генов, может быть около миллиона человеческих белков. ) Анализируя письма Дракулы, Зильберштейн и Ригетти будут искать белки, связанные с голодом, стрессом и болезнями, такими как сифилис и оспа; диетические белки из пищи или вина; и вредителей, таких как крысы и мухи. Есть надежда, что это откроет окно в жизнь 15-го века в этот неспокойный период, за несколько десятилетий до первого контакта Колумба с Новым Светом.

И, конечно же, вас ждет заманчивая перспектива узнать больше о самом Дракуле, который был убит солдатами, верными своему поддерживаемому Османской империей сопернику, зимой 1476–1477 годов, вскоре после восстановления валашского престола. «Мы посмотрим, был ли он болен», — сказал Зильберштейн. «Есть истории, что Дракула плакал кровавыми слезами». Такое состояние, известное как гемолакрия, действительно существует; если тесты обнаружат гемоглобин или другие белки крови на буквах, «это может быть предварительным признаком гемолакрии».

Это увлекательная идея, но легкость, с которой Зильберштейн и Ригетти связывают драматические повествования с обнаруженными ими белками, вызывает у некоторых ученых беспокойство. Несколько лет назад они исследовали тетради астронома XVII века Иоганна Кеплера, хранящиеся в Санкт-Петербурге. Они не обнаружили белков, но обнаружили тяжелые металлы, включая серебро, золото, мышьяк и свинец, и пришли к выводу — к ужасу по крайней мере одного эксперта по Кеплеру, который настаивает на том, что эта идея не имеет отношения к историческим записям, — что астроном был также практикующим алхимиком. .

В последующем исследовании они взяли образец личной копии Иосифа Сталина пьесы А. Н. Толстого 1942 года « Иван Грозный », хранящейся в Российском государственном архиве в Москве, которую диктатор читал во время Второй мировой войны. Небрежно повторяющиеся заметки Сталина на полях намекают на взволнованный ум. На этих страницах Ригетти и Зильберштейн обнаружили литий. «Я сказал, что у него биполярное расстройство, как у Уинстона Черчилля!» Ригетти вспоминает. Он назвал свою статью об исследовании, которая появилась в журнале Аналитическая и биоаналитическая химия , «Сталинская черная собака», хотя в то время литий чаще использовался для лечения подагры, чем маниакальной депрессии.

Ученые также поставили под сомнение некоторые из своих ранних открытий и интерпретаций. Один из ведущих исследователей указал мне на то, что белок, который Зильберштейн идентифицировал как предполагающий наличие у Чехова инсульта, может быть более точно описан как общий маркер воспаления и связан с целым рядом заболеваний, от рака желудка до БАС. И в июле этого года в широком обзоре области в журнале Chemical Reviews , трое ведущих исследователей протеомики сослались на исследование Булгакова с его неожиданным открытием почечных белков как на пример интригующего, но «невероятного» результата, требующего дальнейшего анализа и подтверждения. (В электронном письме авторы статьи сообщили, что Зильберштейн и Ригетти не объяснили, как почечные белки могли быть перенесены на страницу рукописи. Зильберштейн и Ригетти возражают, что почечные белки могли выделяться через пот, слюну или мочу Булгакова и, возможно, переведен в рукопись, потому что во время болезни Булгаков писал с постели.) Тем не менее, Мэтью Коллинз, биоархеолог и мировой лидер в области древней протеомики, соавтор Chemical Reviews , говорит, что он по-прежнему «впечатлен» инновационным дизайном технологии EVA и ее способностью воздействовать на различные типы молекул.

Расследование смерти американского писателя Джека Лондона, которое пара сейчас завершает, подчеркивает как ограничения, так и исключительные возможности их технологии. Лондон умер в 1916 году при невыясненных обстоятельствах. Причина была зарегистрирована как почечная недостаточность, но через несколько дней в газетах появились слухи о том, что он регулярно употреблял такие наркотики, как опиум, морфин и героин, и, возможно, покончил жизнь самоубийством, приняв передозировку. Работая с Ричардом Рокко, фармакологом из Университета Сэмюэля Мерритта в Калифорнии, Зильберштейн и Ригетти взяли пробы нескольких личных вещей Лондона, включая стеклянные флаконы с лекарствами, кожаную аптечку и брошюру об укусах гремучей змеи. Они обнаружили следы опиума и героина на флаконах, но только в сочетании с другими наркотиками, что позволяет предположить, что они были частью безрецептурных средств, популярных в то время для лечения кашля и простуды. «Не было никаких остатков тяжелых наркотиков, — говорит Ригетти. «Наши данные исключают гипотезу о самоубийстве».

Между тем, в возможном пятне крови на журнальной статье о вросших ногтях на ногах они обнаружили белки крови, модифицированные сахарами, что позволяет предположить, что у Лондона был невыявленный диабет. По словам Зильберштейна, употребление опиоидов может как вызывать, так и усугублять диабет, а опиоидные обезболивающие менее эффективны у людей с этим заболеванием. Он предполагает, что три фактора работали вместе: боль от диабета заставила Лондона принимать увеличивающиеся дозы безрецептурных опиоидов, которые, в свою очередь, повредили его почки и в конечном итоге убили его.

Джей Уильямс, ученый и биограф Джека Лондона, приветствует исследование, но предлагает, чтобы при изучении жизни авторов ученые работали непосредственно с учеными-гуманитариями, чтобы интерпретировать их выводы. Он указывает, что одни только научные данные не могут раскрыть мотивы человека. Даже если единственным источником героина в Лондоне был, например, сироп от кашля, отпускаемый без рецепта, это не означает, что Лондон не был зависим; это также не показывает, могла ли передозировка быть случайной или преднамеренной. Более того, Уильямс утверждает, что биографы уже представили «гораздо более полную картину употребления наркотиков в Лондоне», чем признается в исследовании. Это исследование, по его словам, «должно было быть включено в настоящее научное исследование, чтобы более точно понять, как умер Лондон».

Кеннет Брандт, литературовед Саваннского колледжа искусств и дизайна в Джорджии и исполнительный координатор Общества Джека Лондона, соглашается. Выводы Зильберштейна и Ригетти «предлагают ценные фактические данные, которые улучшат биографические записи этих писателей», — говорит он. Но он подчеркивает, что такие данные «должны быть тщательно контекстуализированы в связи с осознанным пониманием жизни авторов, что открывает широкие возможности для сотрудничества ученых и литературоведов».

Ригетти отвергает обвинения в том, что он и Зильберштейн перегибают палку в своих интерпретациях. «Классические ученые — они пишут статьи, чтобы их никто не мог прочитать», — говорит он. «Вы должны сделать их веселыми, ясными, понятными. Если я могу поместить в литературу историю — почему бы и нет?» После карьеры, связанной только с химиками, его работа находит отклик у широкой публики по всему миру. Если кто-то посчитает его утверждения слишком смелыми: «Мне наплевать! Я получаю самое большое удовольствие в своей жизни».

Вернувшись в Сибиу, время истекло, и Архир может расслабиться: письма Дракулы безупречны. Глеб бережно запечатывает пленки в пластиковые лотки и заворачивает их в пузырчатую пленку, а Светлана на праздник раздает шоколадки. После этого они выходят на мощеные улицы Сибиу и заказывают десертное вино в близлежащем кафе, выглядя как обычные туристы, за исключением того, что в черной наплечной сумке спрятаны тайны правления Влада Дракулы, древние молекулы, которые вызывают в памяти далекие миры.

Если Зильберштейн и Ригетти самозваные аутсайдеры, то Мэтью Коллинз может представлять академический истеблишмент. Коллинз руководит двумя лабораториями: одной на факультете археологии Кембриджского университета в Соединенном Королевстве, а другой — в датском Музее естественной истории в Копенгагене. За последние два десятилетия Коллинз и его коллеги использовали все более изощренные методы масс-спектрометрии, чтобы заглянуть еще дальше во времени, помогая трансформировать такие области, как археология и эволюционная биология. Они обнаружили первый древний протеом шерстистого мамонта возрастом 43 000 лет и использовали белки, найденные в фрагментах костей возрастом 42 000 лет из пещеры в центральной Франции, чтобы доказать, что они (и хрупкие артефакты, с которыми они были найдены) принадлежали неандертальцам, а не современным людям, как утверждали некоторые исследователи. Они даже прочитали частичные последовательности белков из панциря страуса возрастом 3,8 миллиона лет.

Когда я был этим летом, лаборатория Коллинза в Кембридже выглядела как любое другое рабочее место в области молекулярной биологии: чистые белые столешницы, шкафы, заполненные центрифугами, реагентами и пипетками. Но когда мы подошли к соседней кладовой, мы прошли мимо окна, через которое были выставлены ряды человеческих черепов, а в самой комнате полки были забиты коробками с этикетками вроде «львенок», «беличья обезьяна» и «трубкозуб». ” Когда я спросил Коллинза, что в них было, он пожал плечами и сказал: «ткани».

Главный интерес Коллинза, с тех пор как он увидел Челюсти в подростковом возрасте, вдохновивший его на любовь к акулам, заключался в изучении животного мира, но растущая мощь анализа белков побуждает его исследовать и человеческое прошлое. Он говорит, что средневековый пергамент, сделанный из шкур животных, особенно подходит для изучения, потому что он может дать представление обо всем, от методов ведения сельского хозяйства до монашеской жизни. Исследовательская группа Коллинза разработала собственную неинвазивную технику выборки, которую они придумали «случайно», когда его коллега Сара Фиддимент начала изучать карманные Библии 13-го века.

Коллинз договорился с соответствующими архивистами, что Фиддимент будет брать тонкие как бритва кусочки с полей определенных страниц для проверки на наличие белков. «Но потом, — говорит он, — она пришла ко мне с пепельным лицом». Реставраторы не позволили ей прикоснуться к своим книгам. Отчаявшись спасти свой проект, Фиддимент провела две недели с сотрудниками архива, изучая, как они работают. Она поняла, что они обычно удаляли грязь с древних страниц, аккуратно протирая их обычными ластиками из поливинилхлорида. Изобретательно Фиддимент попросила крошки ластика, и она смогла извлечь из них белки так же, если не лучше, чем из куска настоящего пергамента. Белки, как она обнаружила, были унесены со страницы электростатическими зарядами, возникающими при трении, подобно тому, как вы создаете статическое электричество, потирая воздушный шарик о волосы.

Прелесть этого заключалась в том, что консерваторы уже создавали образцы. «Они выбрасывают крошки от ластика, — говорит Коллинз. «Мы подумали, что если они регулярно делают это в консервационных лабораториях по всему миру и высыпают крошки в мусорное ведро, то не могут ли они вместо этого высыпать их в пробирки и отправить нам?» Проект Фиддимента включал более 70 Библий из архивов по всей Европе. Теперь вместо того, чтобы стучать в двери, к ним приходят кураторы.

В рамках одного проекта были получены белки из ирокезских костных наконечников 500-летней давности из Канады путем простого тестирования пластиковых пакетов, в которых хранились инструменты. Анализ показал, что они сделаны не из легкодоступных костей оленя и бобра, как предполагалось, а из костей человека и медведя. Устные традиции и клановые эмблемы предполагают, что некоторые ирокезы считали себя тесно связанными с медведями, но найти вещественные доказательства того, как эта связь проявляется в повседневной жизни, было непросто. Исследователи пришли к выводу, что оружейники намеренно выбрали медвежьи и человеческие кости, «чтобы материально выразить их взаимное переплетение, чтобы символически перенести охотничьи навыки медведей в руки человека». Без белков это измерение было бы полностью упущено.

Успех этих разнообразных подходов вдохновил других исследователей на тестирование ряда минимально инвазивных методов, от пищеварительных ферментов до истирания. Ранее в этом году австралийские исследователи использовали дерматологическую ленту, чтобы извлечь белки из костных фрагментов 2500-летней египетской мумии. Коллинз говорит, что дерматологическая лента не очень хорошо работает на пергаменте, но он получает отличные результаты с NanoTape, широко доступной клейкой лентой, вдохновленной структурой лап геккона.

Однако простого захвата молекул недостаточно. Интерпретировать данные так же сложно. Например, ДНК можно точно секвенировать, но анализ белков с помощью масс-спектрометрии больше похож на сопоставление образцов. Когда белки ионизируют для масс-спектрометрии, они имеют тенденцию распадаться на части. Обнаруженный беспорядок размеров и форм сверяется с базой данных известных белков; Затем программное обеспечение вычисляет, какая структура масс может быть результатом известных белков, и составляет список потенциальных совпадений. Это означает, что определить, какие белки присутствуют в сложном и деградированном образце, может быть сложно. Более того, большинство белковых баз данных сосредоточено на болезнях или экономически важных растениях и животных, поэтому совпадения могут быть смещены в сторону этих типов записей.

Тогда существует постоянная возможность загрязнения — как отличить древние белки на образце от современных? В одном исследовании исследователи, анализирующие белки на неолитическом горшке из Германии, сообщили об очень неожиданном открытии крымско-конголезской геморрагической лихорадки, болезни, которая в то время никогда не встречалась так далеко на севере; отдельная исследовательская группа впоследствии указала, что идентификация была основана на одном вирусном белке, который использовался в качестве исследовательского инструмента в той же лаборатории, что повышало вероятность заражения.

В настоящее время Коллинз ищет способы выявления характерных паттернов повреждений в древних белках, которые позволили бы исследователям отделить современные загрязнения и «прочитать подлинный сигнал», как исследователи уже могут делать это с ДНК.

В зоологической кладовой в Кембридже коллега Коллинза Мэтью Тисдейл, археогенетик, поставил на стол небольшую пластиковую коробку и снял крышку. Внутри находился набор аккуратно промаркированных пластиковых трубок высотой около дюйма. У каждого на кончике был пучок крошечных белых щупалец — крошки ластика, собранные реставраторами во время работы. Едва заметные, эти пятнышки годами бездумно сметались. Теперь они «меняют ваше представление об архиве», — говорит Тисдейл. «Каждый архив теперь является биологическим ресурсом».

Несколько лет назад Джон Макнейл, в то время президент Американской исторической ассоциации, выступил с провокационной речью, отчасти вдохновленной работами Ригетти и Зильберштейна. «Я подниму вопрос, — сказал он, — достигнем ли мы точки, которую можно было бы назвать «пиковым документом», когда скорость исторической информации, которую мы можем почерпнуть из перечитываемых текстов, превзойдет данные научных исследований». методы.

Макнейл указал, что академическая история все еще часто разделена национальными границами: ученые специализируются, например, на «императорском Китае» или «колониальной Латинской Америке». Он предположил, что через десять или 20 лет историки могли бы вместо этого специализироваться на интерпретационных подходах, обеспечиваемых передовыми инструментами, от анализа древних белков и ДНК до палеоклиматологии или микроскопического исследования зубов. Возможно, они будут задавать совершенно новые вопросы. Зильберштейну нравится идея построить «молекулярный портрет диктаторов», выискивая общие черты в привычках, поведении и стрессе.

Деб Дониг, литературовед из Калифорнийского политехнического государственного университета, утверждает, что протеомика может вызвать подобную «радикальную реконфигурацию» в литературном анализе. Вместо того, чтобы сосредотачиваться на национальной принадлежности или характере, таком как русская литература или еврейская литература, мы могли бы спросить, «как пишут те, кто переживает стресс; как пишут пожилые люди; как люди пишут в контексте голода». Или, учитывая популярность морфина среди авторов, которых изучали Ригетти и Зильберштейн, исследователь мог бы исследовать, как опиоидные наркотики повлияли на модернистскую литературу.

Еще одно обещание древней протеомики — доступ к людям, недостаточно представленным в письменных источниках. Традиционная история страдает от «текстового фетиша», утверждает Макнейл, имея в виду, что она имеет тенденцию записывать войны, политику и экономику и обычно делает упор на группы и общества, ведущие учет. Белки, с другой стороны, могут рассказать нам о деятельности и, следовательно, в некоторой степени о верованиях и практиках людей, чьи заботы никогда не были записаны чернилами.

В соответствии с этим Зильберштейн и Ригетти планируют найти биохимические следы в бортовых журналах 18-го века кораблей, перевозивших черных рабов из Африки в Америку. Хотя сами тексты были написаны работорговцами, исследователи надеются, что оставшиеся белки раскроют что-то из незарегистрированных взглядов рабов, таких как их условия жизни, включая диету или болезни, на борту кораблей.

Как обычно, Зильберштейн уже мечтает о последствиях не только для истории, но и для промышленности. Исследователи уже прочесывают тропические леса и океаны в поисках микробов (и, в конечном счете, молекул) для помощи в разработке лекарств и других новых технологий. Зильберштейн считает, что библиотеки и музейные коллекции могут выполнять аналогичную роль «пещеры Аладдина» с редкими биомолекулами, хранящимися сотни или тысячи лет, с потенциальным использованием от «зеленых» технологий до медицины.

Когда он и Ригетти применили свои пленки EVA к египетской мумии, например, они обнаружили следы бактерий, которые, как он думает, разлагают пластмассы, которые, по его мнению, были отобраны в процессе мумификации. Он предполагает, что мумии могут быть хорошим местом для поиска ранее неизвестных видов с подобными способностями: «Это уникальный космос для организмов, которые любят есть нефть». Или, по его словам, следы кожи или крови, оставшиеся на одежде, которую носили во время эпидемий, могут сохранить биологические реакции, такие как антитела, которые могут повлиять на разработку вакцин против грядущих пандемий.

Тем временем древняя протеомика уже становится частью рутинного метода интерпретации некоторых исторических документов, таких как пергаментные рукописи. На данный момент Коллинз и его коллеги использовали метод ластика для анализа более 7000 рукописей из архивов по всему миру. А Зильберштейн говорит о добавлении своих пленок EVA к роликам высокопроизводительных сканеров документов, чтобы включить протеомику в проекты оцифровки для правительственных библиотек, скажем, так, чтобы миллионы страниц можно было сканировать в поисках белков и других молекул одновременно с ними. повторно отсканировано. «Мы могли бы сделать это сейчас», — говорит он. Однако пока этого не произойдет, он и Ригетти будут стремиться переписывать историю по одному документу за раз.

Рекомендуемые видео

3 метода удаления следов рук со стены

В тот или иной момент каждый находил (или оставлял) жирные отпечатки пальцев или ладоней на стене. Как вы хорошо знаете, жирные и испачканные стены выглядят довольно отвратительно, и маловероятно, что «отвратительный» вид вы ищете в любой из комнат вашего дома.

Не бойся! Узнайте, как очистить стены от пятен с помощью следующих трех советов.

Примечание: Перед тем, как попробовать любой из этих методов, ознакомьтесь с чистящими средствами, которые следует использовать для различных типов бытовых красок для стен. Кроме того, всегда следует проводить точечный тест на небольшом незаметном участке стены.
 

Как очистить стены от пятен с помощью средства для мытья посуды

Вам потребуется:
 

• Средство для мытья посуды
• Ведро
• Теплая вода
• Салфетка из микрофибры

1. В ведре смешайте несколько капель средства для мытья посуды с теплой водой.
2. Слегка смочите салфетку из микрофибры очищающим раствором.
3. Стирайте пятно влажной тряпкой до тех пор, пока оно не станет невидимым.
4. Дайте стене высохнуть, чтобы убедиться, что все остатки масла удалены. Если вы все еще видите слабые следы отпечатков пальцев или ладоней, повторите процесс.

Избавление от отпечатков рук на стене с помощью уксуса

Вам потребуется:
 

• Дистиллированный белый уксус
• Теплая вода
• Ведро
• Салфетки из микрофибры

1. В ведре смешайте ½ стакана очень теплой воды с ½ галлона уксуса.
2. Смочите салфетку из микрофибры раствором.
3. Сотрите жирные отпечатки пальцев влажной тканью из микрофибры.
4. Промойте область теплой водой (на этот раз без уксуса) перед тем, как высушить ее чистой тканью из микрофибры.
5. Осмотрите стену, чтобы убедиться, что все отпечатки пальцев или рук удалены. Если следы пятен остались, повторите процедуру.

Очистка жирных отпечатков пальцев мелом

Вам потребуется:
 

• Палочка белого мела
• Салфетка из микрофибры

1. первый. Использование мела с острым краем может поцарапать краску или оставить следы на стенах. Возьмите кусок картона или плотной бумаги и опустите кончик меловой палочки под углом, прежде чем использовать его для очистки стен.
2. Когда мел будет готов, протрите им отпечатки пальцев.
3. Оставьте мел на 5-10 минут.
4. Аккуратно сотрите остатки сухой тканью из микрофибры.

   ---

   Learn more

   • 
     Rolls royce cullinan салон
   • 
     Водительские очки
   • 
     Challenger demon
   • 
     Через сколько километров нужно менять свечи зажигания
   • 
     Зона пешеходного перехода сколько метров от зебры до и после
   • 
     Масло синтетика характеристики
   • 
     Переоформление осаго на нового владельца при продаже автомобиля
   • 
     Как замкнуть стартер
   • 
     Как включить аукс на магнитоле jvc
   • 
     Настройка датчиков давления в шинах tpms
   • 
     Нужна ли категория на легковой прицеп